мемориальный музей-мастерская эрика железкера

Персональная выставка Эрика Железкера, расположенная в его мастерской. Проект имитирует форму мемориального музея, разыгрывая институциональный опыт через практики копирования и апроприации его языка.  

Экспозиция фокусируется на последнем годе жизни Эрика Железкера и посвящёна так называемому «чёрному периоду» в его творчестве — реакции на актуальную действительность, из-за которой наивный неоэкспрессионический стиль художника сменился на брутальный и мрачный. Железкер увлёкся месопотамскими мифами и погребальной архитектурой древних цивилизаций. Он стал закрашивать себя и свои вещи чёрным цветом, посещать кладбища, поджигать предметы и создавать работы-фантазии о жизни после смерти в загробном мире. 

В экспозиции представлены графические работы на брезенте в дюрера-босховской манере, изделия из глины, имитирующие археологические находки шумерской цивилизации, реквизиты для перформансов, а также видеоматериалы, тексты и личные вещи художника.

кураторский текст 

my little dark age

вы находитесь в частном художественном музее. совсем недавно здесь располагалось рабочее пространство петербургского художника эрика железкера, а теперь открыта мемориальная экспозиция, посвящённая его художественной практике на грани жизни и смерти. 

26 апреля 2023 года эрик железкер в какой-то степени перестал существовать в мире живых. в этот день, гуляя по лютеранскому кладбищу на острове декабристов, эрик обнаружил могилу без надписи и по необъяснимым причинам (художник рассказывает, что кто-то внутри него порекомендовал это сделать) решил лечь в неё. после этого с эриком начали происходить необычные преображения: он начал закрашивать себя и свои вещи в чёрный цвет, бродить по кладбищам и пустырям, собирать кости вдоль рек на васильевском острове и рисовать аэрографом на брезенте макабрические сюжеты. прохожие на улицах стали сторониться его, словно призрака, а некоторые пытались войти с ним в контакт, спрашивая, что произошло и почему он такой чумазый — на это эрик отвечал, что у него сгорел дом. так начался чёрный период эрика железкера. 

у одной небезызвестной музыкальной группы есть песня, название которой можно перевести на русский язык буквально как «чёрный период». текст песни описывает достаточно странные ощущения лирического героя — дыша в темноте, лёжа на боку, чувства прогнили, руины дней покрылись шрамами, юмор уже не тот, рождён из отрицания. в какой-то степени это описание подходит для чёрного периода эрика железкера — личной мифологии художника, пропитанной некроэстетикой. этот период тесно связан с реальными и воображаемыми образами смерти: кладбищами васильевского острова, месопотамской погребальной архитектурой, представлениями древних цивилизаций о смерти, подземными ископаемыми (нефть, уголь), холстами другого умершего художника и т. д. одной из интенцией, которая движет эриком в чёрный период, становится стремление стереть границы между миром мёртвых и миром живых. смерть обычно представляется как что-то анормальное и патологическое, что-то страшное и неприглядное, то, что нужно спрятать и убрать на дальнюю полку, чтобы забыть., но как пелось в уже упомянутой песни «даже если ты спрячешь это, оно никуда не исчезнет». 

эрик железкер внедряет «некро» в повседневность, показывая, как может жить мёртвый. шатаясь по городу, словно призрак, или посещая публичные события в образе чёрного человека, художник сигнализирует, что мертвецы среди нас. и более того, живые могут заручиться поддержкой с их стороны, однако для этого необходимо осознать смерть и научиться жить вместе с мертвыми —  войти с ними в диалог. мертвые помогают художнику, а художник помогает живым пережить безумие реального мира, из которого, возможно, единственный путь высвобождения — смерть. 

наиболее ярко этот фантазм проявляет себя в процессе музеефикации как в одном из примеров коммеморации. слово «музей» (museum) скрывается в слове «мавзолей» (mausoleum). оба места охраняют своих обитателей, то есть мертвых. музейная коллекция есть своего рода memento mori, надгробная плита, памятник во плоти: предметы музея одновременно предвосхищают смерть и заключают её в себе. за петербургом давно закреплен лейбл «музейной столицы». именно здесь появился первый в россии музей — кунсткамера, а на сегодняшний день насчитывается более 230 учреждений подобного типа. петербург — это город мёртвых, склеп, построенный на костях. 

открывая в петербурге мемориальный музей эрика железкера, с одной стороны, мы расширяем культурную географию музейной столицы, а с другой, ставим под вопрос функциональную сущность музеев — «могильников живого искусства». музеефицируя актуальную действительность, то есть погружая её в область мёртвого, мы лишаем нашу реальность потенциала социального воздействия. мемориальный музей эрик железкера становится приговором сегодняшнему дню. всё вокруг мертво и вы не исключение., но ведь именно музей позволяет продолжать жизнь, даже умерев. и тогда все посетители музея вслед за художником попадают в интерзону, переживая заранее свою смерть, и становятся соучастниками чёрного периода — воплощения наяву фантазма о возвращении.